На третий месяц приема антидепрессантов до меня внезапно дошло, что я достаточно-таки успешная баба. Да, со мной напроисходила куча удивительной хуйни (а с кем, я вас спрошу, не напроисходила за последние-то три года?), но, в целом, полет не только нормальный, но и, кажется, несмотря ни на что вполне себе пролегает по тому маршруту, по которому хотелось.
Так что сейчас я наконец займусь тем, в чем меня обвиняли столько лет: стану учить вас успешному успеху.
Присаживайтесь, готовьте блокнотики и ручки.
Многие думают, что успех — это когда машина крутая и телки дают. Но нахрена им столько машин и телок, никто внятно сказать не может. Как, впрочем, и управиться хоть с одной телкой или хотя бы вовремя гонять одну тачку на ТО.
Я когда-то думала, что успех — это когда делаешь, чо хочешь. Оказалось чуть сложнее: успех — это когда чего-то хочешь и чего-то делаешь. И эти два чего-то согласованы друг с другом.
Потому что оказалось, что ничего не хотеть чуть ли не страшнее, чем никогда не получать того, что хочешь. А бездействие бывает в разы чудовищнее ненужного действия.
Если подумать, то к 32 годам я стала почти совершенной отточенной машиной по исполнению фантазий десятилетнего ребенка. У меня есть железная воля, дьявольское терпение, адская работоспособность и умение все на свете просчитать, перевести в проценты, внести в графики, столбики, расписания и всего этого действительно придерживаться. И вся эта сверхпродуктивность должна быть направлена только на одну благую цель — сделать грустному ребенку внутри меня весело и беззаботно.
Как это работает?
Ребенку не бывает хорошо и беззаботно, если вокруг небезопасно. Включаем наш железный анализатор и выясняем: отчего берется безопасность? Безопасность берется в первую очередь из денег на съем жилья и первичные потребности. Хорошо, тогда как это получить? Ну, нужно найти работу, в которой зарплата прямо пропорциональна какому-то коэффициенту, на который мы можем влиять. Мы не можем влиять на нашу генетику, на изначальные данные, вроде социального положения родителей, их связей или денег, которых нет. Но можем влиять на количество наших знаний и навыков. То есть нужна какая-то такая работа, где чем больше знаешь, тем больше платят.
Офигенно, находим такую работу и начинаем ишачить. Мы же железная леди, мы непобедимый воин и машина для анализа и совершенствования продуктивности.
Дисциплина и эффективность, возведенные в культ, не могут не приносить результаты — со временем вопрос базовой безопасности закрывается. Грустному ребенку становится не так грустно, а машина для принятия рациональных решений, получив позитивное подкрепление, начинает работать вдвойне эффективнее. Рациональная машина знает, что нужно получать повышения, переходить в более престижные компании, уделять больше внимания сильным скиллам и по остаточному принципу работать над слабыми, нужно соблюдать режим сна и читать 60% профессиональной литературы супротив 40% художественной, нужно сдавать сертификацию и вкладываться в курсы…
И в этот момент десятилетний ребенок громко и отчетливо заявляет «Идите в жопу!»
Потому что это не его мечты, это цели и задачи взбесившейся машины. Робот обрел подобие интеллекта и начал убивать все живое, о чем нас так долго предупреждал кинематограф.
Машина говорит: «Но так же эффективно и ресурсно, значит — правильно!»
Ребенок отвечает: «Но я так не хочу. Значит — неправильно».
И рассказывает, чего хочет. А хочет ребенок колесить по миру, прыгать под пальмами и кормить слонов с руки.
Машина для принятия эффективных решений говорит: «пиздец». И начинает выстраивать оптимальный маршрут к достижению этой ебанутой цели.
Окей, чтобы колесить по миру и не сдохнуть с голоду, нужно знать хотя бы английский, зарабатывать деньги не из офиса, иметь финансовую подушку безопасности, уметь водить хоть какой-то транспорт и иметь иммунитет к той дряни, что обитает под этими пальмами.
Дальше идут долгие часы в душных аудиториях, выбор лучшей стратегии для запоминания новых слов, часы аудиолекций и книг на языке, десятки попыток заработка вне основной работы, откладывание денег по графику, подъемы в 7 утра ради мотошколы и вкалывание вакцин от брюшного тифа.
Через три года ты несешься на скутере по знакомым улочкам тайского городка, раздаешь ценные советы друзьям о том, как все же заговорить на этом ебучем-мать-его-английском, подумываешь о том, чтобы учить тайский, и слышишь, как внутри десятилетний ребенок хлопает в ладоши и смеется.
Можно было бы за эти несколько лет добиться большего? Конечно, да. Можно было бы и денег заработать погуще, и положение в обществе выбить повыше и, кажется, своим жильем обзавестись, и может даже машину какую приличную купить. Это было бы эффективным и разумным вложением сил и времени. Но от этого мой грустный ребенок не стал бы так заливисто хохотать под верхними ребрами. Не щекотало бы так в живот.
Можно было бы эти несколько лет провести более расслабленно? Не ишачить как вол, не молиться на гугл таблицы, не записывать в цифрах каждый свой чих для дальнейшего анализа частоты чихов, никогда не устанавливать эти ебучие таймеры-помидорки?
Можно было бы. Возможно, было бы даже весело и кайфово. Но тогда ничего бы не случилось, мечты остались бы мечтами, я осталась бы там, где была изначально, ничего не приобрела и, возможно, ничего бы не потеряла. Плыла бы просто по течению, а не туда, куда хочет эта непоседливая дуреха внутри меня. И, честно говоря, наблюдая за тем, куда это течение уносит тех, кто не гребет, я понимаю, что выбрала правильный способ жить.
Рациональное и импульсивное принято противопоставлять. Мол, есть какое-то волшебное, невесомое, творческое нечто и есть сухое, скучное, оцифрованное. Есть желания, а есть необходимость. Удовольствия и обязанности. В общем, те самые два волка, из которых побеждает тот, которого кормишь.
Проблема в том, что если кормишь кого-то одного, то другой становится голодным и злым. А первый — оплывшим и неповоротливым. И голодный сожрет толстого, как только предоставится возможность.
Если жить только рационально и всегда носить серьезное лицо, то самосаботаж неизбежен. Из маниакальных трудоголиков гораздо чаще получаются алкаши, а не миллионеры.
Если жить только импульсивно и не думать о завтра, то ни одна из хотелок так и не осуществится, и вместо бесконечного праздника получится затяжная депрессия.
Противопоставлять две эти сущности, натравливая одну на другую долгое время казалось мне единственной стратегией, пока это не привело к неврозу. И только сейчас я окончательно поняла, что удачнее всего получается, если эти двое работают вместе, а не против друг друга.
Грубо говоря, есть такой проект «счастье Тамары». На него трудятся два совершенно разных сотрудника с разным набором компетенций. Нужно каждого из них применять там, где он будет максимально эффективен и при этом не запорет работу другого.
Мое рацио знает, как добиваться поставленных целей, как быть максимально эффективной, как работать не только много, но и регулярно. А моя десятилетняя Томочка знает, на кой хрен все это нужно.
Поэтому «что» — решает внутренний ребёнок, а «как» — внутренний взрослый. Не надо позволять малолетке составлять расписание дня — там будут одни карусельки, и не надо пытаться заставлять компьютер мечтать — там вообще ничего не будет.
А успех — это когда чего-то всё еще хочется. И что-то для этого делается.
